Рёв тундры 2008

Текст и фото: Гнутиков Виталий (http://nemestny-yamal.narod.ru)
    
      Цели в жизни нужно ставить трудновыполнимые, а если еще при этом удается мобилизовать и подтянуть единомышленников!!! Но если еще при этом сами преграды становятся труднопреодолимы, то планка наслаждения результатом повышается. Во время рейда мне вспомнилось армейско-прапорщицкое: «мне не важен результат вашего труда, мне важно, чтоб вы умотались…, умотанному солдату не лезут в голову шальные мысли».
      Замысел создания экстрим-рейдов возник с момента возникновения Детского творческого объединения «Мото». В нем занимаются мальчишки и пара девчонок 13-17 летнего возраста. «Живучие, как кошки», они не засиживаются за компьютером, читают книги по картинкам, и лучшей школой жизни для них есть «улица». Для чего создан кружок и его цели - объяснять не надо. Да и цели Ралли-рейда понятны: раздвинуть горизонты, научить пацанов познавать мир, стремиться к достижению поставленных целей, находить выход из экстремальных ситуаций, действовать коллективно и самостоятельно.
      В экстрим-рейд «Рёв тундры 2008» отправились:
      Руководитель - Гнутиков Виталий Александрович – Yamaha TW200
      Инструктор - Черных Владимир Владимирович – Минск Пионер
      Юные райдеры: Андреев Гена (14 лет) – Минск Пионер,
      Гужва Дмитрий (13 лет) – Минск – Спутник,
      Шишкин Олег (13 лет) – Yamaha 50 Enduro,
      Бойко Руслан (Пингвин)(15 лет) – Минск Спутник,
      Донченко Сергей (Дончак)(16 лет) – Минск Спутник,
      Сущенко Андрей (Сущ)(16 лет) – Иж Планета.
здесь кончается цивилизация
      Как и подозревал, ровно в 7.00 выдвинуться не получилось, но подпинывания и запуск на прогрев моего мотоцикла, заставил сразу же мобилизоваться пацанов и уже буквально через несколько минут утро разорвал рев восьми мотоциклов.
      В последний момент начинаю понимать, что сам всех задерживаю: в суете и проверке пацанов сам не надел болотники, перчатки где-то в рюкзаке, а бандана и вовсе в упакованной куртке. Быстро экипируюсь, даю отмашку- старт!
      Промахиваем 8 километром проселочной дороги и фотографируемся у указателя на Седельниково. Все дальнейшие дорожные знаки выглядели фантасмагорично среди осеннего леса. Это указатель и все дальнейшие знаки, принадлежность зимней дороги, именуемой «зимником». Это те транспортные артерии, которые заменяют авиацию и флот на Ямале с декабря по апрель. Для тех, кто не знает, поясню, что зимник – это дорога из утрамбованного снега, который благодаря морозам превращается в бетон, и вот эта снежная лента вьется по лесам, промерзшим топям и болотам, тундрам, рекам и ручьям. Летом переправаже это просто просеки в лесу с полуметровыми (на толщину уплотненного снега) пнями, заросшие травой и кустарником, в тундре и вовсе трудно найти след, озера и ручьи превращаются в непреодолимые преграды, а в болотах только прорезанные вездеходами и грузовиками следы, по которым идти не стоит, потому что проваливаешься, а потому двигаешься словно по гигантскому надувному батуту рядом с этими «шрамами» северной природы.
      Хочется еще сказать немного о поселке, к нам как в песне, «только самолетом», или по реке. А все из-за специфического расположения. Красноселькуп – самая восточная окраина Ямала, стоит на берегу реки Таз, слева омывается Калтусом, справа обрезается ручьями, а позади тундра с болотами и озерами, вот такой вот «остров».
      Вот проходим «таможню» первой «границы» - ручей, но в Тазу уровень воды небольшой, дождей не было уж как недели две, и потому пересекаем ручей по устью. Попрыгали немного по разбросанным половодьем бревнам и выбираемся в лес на «дорогу». Еще две ручьевых переправы проходим намного легче, чем в предыдущем году, когда мы здесь проезжали впервые. А все благодаря простой 180-сантиметровой доске, которую везем с собой. Дело в том, что ручьи неширокие, но с обрывистыми берегами и глубокие. Тогда до реки Парусовая мы пробирались 5 часов, выискивая места поуже да помельче, наколесились по дебрям, и тундра помокрее была. Сейчас же учитывая опыт, домчались за каких-то 2 часа. Лодка сопровождения, в которую мы сложили все ненужные в дороге вещи, еще даже не подошла. Она же должна была послужить нам и паромом.
подготовка к переправеты плыви, кораблик
      Переправу наладили быстро, сначала грузили по 2 мотика внутрь лодки, но потом стали просто класть на нос по одному, и дело пошло быстрее. Погрузка, сплав метров на 100 вниз по течению, потому что напротив обрывисто, там снимают моц и «обяшка» опять всхрюкивает характерным вихревским рыком. Ухохатываемся друг над другом от неуклюжести и барахтанья в зарослях прибрежного тальника. Он нас встречает загнутым весенним половодьем «против шерсти», т.е. против движения мотоциклов, словно пехотинцы шестами кавалерию, но испуганно расступается под звоном топора.
обед      Привал. Солнышко греет нас лучами бабьего лета, костер потрескивет, чайничек кипит, крррассота вокруг златолистая! Настроение распрекраснейшее от дороги, от погоды и от легкости преодоления расстояния. С легкой руки брякаю: «ну что, дальше мы и вовсе доскачем за часа 3-4, так что все лишнее бросайте в лодку!» Что все с превеликой радостью и сделали, повытаскивав из рюкзаков абсолютно все, даже носки, которые и весили то «ничего». Оставить сказал парням только воду обязательно! В 12 ровно пополудни двинулись дальше.
      Пошла - завиляла просека по лесу и тут начались капканы: в густющей траве, которая оплетаясь, сбрасывала ноги с подножек, но самый попандос – это пни, которых в траве не видно. Движемся на ощупь. Определить где дорога, а где «профиль» почти невозможно. Приходится на каждой развилке проходить метров по 20-30 в каждую сторону, чтоб понять куда ехать.
      Скорость движения значительно падает. При этом отчетливо чувствуется, что мы поднимаемся и вскоре пошел сухой лес, поросший ягелем и ягодниками, ручьи наполовину пересохшие, в них барахтаемся мало, спуски и подъемы берем без особых напрягов, дождей давно уж не было, но попадаются болотца по 5-10 метров, которые в общем-то становится форсировать напряжно. На одном из таких болотец, барахтаясь во мхе, Пингвин жгет мотоцикл. Пропала мощность. Ну кто бы сомневался, что именно Пингвин пойдет дальше пешком. Этот идиот почти все расстояние ехал на 1ой скорости, потому что подклинивающее переключение скоростей ленился сделать дома. Вот и результат. Потерянное время с перегретым мотором. Повертели свечи, карб, проверили зажигание, думали, мож залил, но этож «Минск» - как его можно умудриться ушатать? Диагноз - скорее всего залегли кольца, но тогда бы он заводился с трудом, а тут на холостых работает как часы, обороты раскручивает хоть и не резво, но не тянет, сразу же глохнет при трогании. По условиям рейда прячем сломавшийся мотоцикл, а по снегу уже на «Буранах» вывозим, т.е. как раненную лошадь пристреливаем. Пингвин в последних попытках оживить коника ползает на четвереньках, собирает какие-то ключи, я плюнул на него и злой пошел к мотоциклу, нужно ехать, выбиваемся из графика, но вижу глаза изумленных пацанов, слышу громкий хлопок похожий на выстрел, оборачиваюсь назад, а там Владимир Владимирович стоит в руках с пистолетом, а Пингвин сидит на земле и держится за голову, опять хлопок из поднятого вверх пистолета, Пингвин замирает, я-то начинаю понимать, что это сигнальный пистолет, а Володя поворачивается к пацанам и сурьёзно так: «Еще кто нибудь поломается!...» Немая сцена, в которой я с Владимирычем катаемся со смеху. Тут в осадок выпадают и пацаны. Поржали, приныкали мотоцикл, сделали на деревьях метки, и двинулись дальше.
самый легкий участокво мху я
      Пингвина посадили вторым номером на «Планету». Промелькнула мысль, ну вот, сейчас и этот моц крякнется, как крякает все, к чему прикасается Руслан. Ну надо же! Накаркал… Так и есть, смотрю у замыкающего не горит фара, значит что-то не так. Основным составом группы преодолеваем очередное болото, прыгая рядом с мотоциклом с кочки на кочку. Возвращаться не стал. Прибегает Пингвин - пробило камеру. Нужны ключи, камера и насос. Отвязываем от мотиков нужное, держим совет с Владимирычем и делим группу на два звена по 4 человека. Передовой отряд состоит из молодняка и меня, постарше хлопцы остаются делать ремонт. Все равно нагонят нас, потому как пойдут уже по следам. Первому же приходится сначала изучить возникающие болота или ручей, как правило, минимум в двух направлениях, вернуться, все это пешком, чтоб не врюхаться на мотоцикле, потом проезжаю, показывая, где и как нужно ехать, а потом возвращаешься помогать хлопцам, потому как все равно застревают. Технология прохождения болот отработалась и выглядела примерно так: после «прощупывания» немного отдышаться, прикидываешь в какой части болота делаешь передышку, потому что редко попадались такие, которые брались с маху, трогаешь в натяг мотоцикл, подбуксовывая сцеплением, и бежишь рядом с ним, а там как ногами шевелишь. Водяники да Болотники хватают тебя за ноги мхом, травою ставят подножки, а то и вовсе, присосут к жиже так, что хоть без сапог беги. Но мы то, бравые парни – с Севера! Плюем через плечо и айда сайгачить, нам болотная нечисть нипочем.
сел      А путь как в сказке становился все труднее, болота все длиннее и на пятки стала наступать, приотставшая было Усталость.
      Вместе с ней стали вылезать траблы организации пробега. Самая неожиданная, это отсутствие воды. Мало того, что отроки выглушили ее после первой же тундрочки, так они еще и повыбрасывали бутылки. Начинаем искать проточные болотца или ручейки. Пробуем воду и, в зависимости от горечи, пьем, либо только полощем пересохшие языки. Подъезжаешь так к ручью, с жажды напиваешься ледяной, козликом по кочкам форсируешь, потом еще кружка и едем дальше. Не заблеяли бы хлопцы козлятами с такого водопою...
      Но настоящая борьба происходила с Тундриками. Они все разные и по своему разумению каждый обустраивает свои владения. Одна травой поросшая, да только меж кочками колесо помещается, и как в триале на заднем с кочки на кочку прыгаешь, или если заглох стоя на них колесами, падаешь вверх этими самыми колесами, потому как ноги меж кочек до земли не достают, да и сам порой весь там и помещаешься. А другие Тундрики ягелем для оленя гостеприимно все выстелют и кочек торфом как розочек навыпучивают, а он такой скользкий под ягелем, и ехать можно только стоя, и то не быстрее пешехода, развлекуха. После одного из таких хозяйств уперлись в озеро. Бросили мотоциклы, похватали кружки и бегом горлы орошать. Пьем, присматриваемся. Видно, что зимой озеро промерзает и дорога идет через него, даже остов лежневки торчит из зарослей, вон и рожа Мутилы из них выглядывает, но к нему мы в гости не пойдем. А он и не зовет нас, прищурился хитренько, чувствую, дань просит. Ищу объезд справа. Исходил и так, и эдак в поисках пути попрямее, но ехать пришлось все-таки по лосиному следу, вернее толкать, петляя каждые два метра на 120-90 градусов, то влево, то вправо. Штурмуем эти 100 непроездных метров и вот он – налог созрел. Гена жгет минскачу сцепление. И так и эдак, но мотоцикл себя едва-едва тянет по кочкам, по болоту и вовсе не идет, и спрятать как назло некуда – тундра вокруг, в ложбинку спрячь, так Мутило водами затопит, долби потом его из льда. Доковыливаем до кедрушечки, кладем мотоцикл и носим за 200 метров из леса ветки, чтоб прикрыть. Пока вершили ритуал, прошло почти полтора часа. Точка возврата пройдена, назад бензина не хватит, впереди лес и вроде повыше местность, болот поменьше должно быть, в график не уложились конкретно и лодка сопровождения скорее всего через 3 часа уже будет возвращаться к месту нашей последней встречи. По спидометру пройдено уже 32 км. Впереди еще около 5, вроде и слышны доносимые ветром звуки то пилы, то буровой справа, то собачка тявкнет. Но, то видать леший нас к себе в лес заманивает.  Послушали звуки: второго звена не слыхать, ну думаю, значит, они повернули назад, прикинули, что не успевают, топливо, и повернули, туда лодка и придет в аккурат к сумеркам, а нам если не успеем, то придется кантоваться без уюта и еды. Смотрю на воды!лица измотанных парней, на Гену, которому придется топать пешком. На мой немой вопрос мальчишки хором затараторили, что нужно идти до конца и что «всьо намана». Времени на передышку нет и дав газу, грязью из-под колес обдаем Мутилу. Он нам мстит, остаток тундры до леса перегородив бороздами оврагов, боремся с ними, барахтаясь в торфе. А вот и лес. Пришпориваем наших коников, т.е., почуяв плотный грунт, бегут как ужаленные, давно не нюхавшие встречного ветра перегретые цилиндры ожили и откликнулись бодростью, Ямашка цокочет клапанами под довесившимся Геной. Снова упираемся в болото. Не трачу сил на прохождение туда-сюда и изучение тропы, сразу ныряю во мховые щупальца. А уже потом возвращаюсь и помогаю пацанам. Вот представить только, сидит Болотник, скучает всё лето, а тут такая развлекуха пожаловала, естессно он нас валит с ног, застревает мотоциклы, мокрые изнутри и снаружи мы боремся с ним как можем. На передышки времени нет.
      Но небо побагровело, звуки все пропали. Понимаем, что лодка уже отчалила, через полтора часа станет темно. Вставать на ночлег вроде как место сыровастое, ну и решаем идти до упора. «Зимник» завилял по пригоркам с крутыми подъемами, и надо найти такой из них, чтоб было сухо и не ветрено, и чтоб вода недалече, желательно почище. И бутылку вот нашли пластиковую, есть теперь куда набрать. Да где ж ее взять то… и тут выезжаем на разбитый грузовиками спуск, висит знак «ручей», где-то справа вроде тарахтит пила и слышны голоса. Может это глюки уже от усталости? Ручей широкий и довольно таки глубокий, но течение несильное, значит нужно искать узкий участок. Нашел метровый кусок доски, подхватил его, бросил приблизительно на тропу возврата. Метров 100-120 влево нахожу перешеек, аккурат на длину доски. Возвращаюсь, подбираю доску, Дима приносит топор, делаем переправу. Противоположный берег встречает нас кочками высотой по 60-70 см - это вот как травяной куст растет, укрепив грунт вокруг корня, а вокруг промывает половодьем ручья, так и получается кочка из задержанного грунта, собственных стеблей и корней. Как гигантские грибы отгибаем их в стороны, пробивая себе путь, уже практически стемнело, резко стало холодно, и пока выбрались на маршрут, видно стало только в свете фар. Пытаться ехать дальше – дело бесполезное… и, не сбавляя газу, обгоняю мальчишек и до упора еду на взгорок слева. Отвязываю топор, велю пацанам бросать мотики и быстро за мной! Нахожу поваленную березу в аккурат под две елки. Под елями обычно сухо, а на березке сидеть будем и пока хоть что-то видно, Гена драл бересту, а Олег с Димой таскали к будущему очагу срубленные мной ветки. Затрещал еловый лапник и озарил округу. И тогда уже занялись основательной заготовкой дров на всю ночь.
сушимсяэкстрим-комфорт
      Вывернули рюкзаки: банка тушенки, 4 пакетика чая, пачка сахара, окрошки двух кусочков хлеба, паштет. Да, не густо на четверых изголодавшихся мотопутешественничков. В кружках завариваем чай, паштет и 2 чая оставляем наутро.
      Сидим, подводим итоги дня: пройдено 37-40 километров, дорога чем дальше, тем хуже, возвращаться мы не сможем, не хватит бензина, да и смысл? Вперед осталось то вроде чуть-чуть, по прикидкам: 3-5 километров. Второе звено под руководством Владимира Владимировича повернуло назад скорее всего, а если догоняли нас, то должны быть где-то рядом, Володя человек бывалый, второй топор я им оставлял, выживут - если что, тем более что там парни в звене 16-17 летние.
      Нарубили кедрового лапника, подложили рюкзаки, поснимали сапоги, давай сушить ноги. Беседы всякие ведем, «о вреде табакокурения, и здоровом образе жизни, об учебе и ожидающем нас светлом будущем». Ясно, что места не хоженые здесь, а потому, прислушиваюсь к изредка долетающим треску веточек и звукам, не придаю огласке, неча отроков Дедушкой пугати (мадведем). И вдруг отчетливо так хруст от ручья напролом через лес прямо к нам движется, а уже так к середине ночи дело, мы лапника в костер бросили, чтоб пламя побольше было, испуганно затихли. И, чу, голос Пингвина, а потом и Сущ заголосил, между пакости Проволочникадеревьев замелькали пяточки лиц, озаренные костром. Ёк маккарёк, пацаны, вы откуда?!!!
      Усадили их, давай чаем потчевать да крошками хлебными, да сахар варить - леденцы делать. Беседа с Сущом - балагуром пошла оживленнее, усталость у молодых куда девалась только! И поведали они нам свою историю:
      Камера оказывается не пробилась, а только спустила чуть, и под Пингвином, севшим вторым номером, покрышку на ободе провернуло. На весь ремонт у них ушло минут сорок, так что шибко они не отстали от нас. В той самой тундре, где Мутило с нас взял дань в виде Минска, он и их по цыгански на ходу лишил коня. Планета так и осталась стоять посреди тундры, как пожарная каланча. Владимирыч с Серегой пробиваются на минскачах, а они вот пешком притопали. Выслушал это все я, и как пробило меня на воспитание: как можно было бросить свое звено, как можно оставить без помощи? Как можно было взять и свалить вперед, не предупредив Владимировича? Топать по лесу ночью в темноте? А вдруг не догнали бы нас? Зачем такая беспечность? И где теперь Владимирович с Серегой?
      В переживаниях прилег отдохнуть, пока мальчишки балагурят и хохочут над прошедшим днем и подкалывают друг друга на счет завтрашнего. Уже через полтора часа они притихли и вповалку засопели, разложившись ромашкой вокруг костра. Назначенный дежурный Сущ , как самый старший, тоже засопел, уткнувшись в коленки и потому пришлось мне вставать. Нужно следить, чтоб костер не сбавил своего жара, да и чтоб подстилки из лапника и куртки со штанами не вспыхнули, да чтоб на землю голую во сне не сползли.
Утренний иней      Басовитый скрип Владимирыча в утренней морозной тиши слышен был издалека. Я обрадовался, что все живы-здоровы, но смутило, что они идут пешком. За чаем он рассказал как они бились с Болотниками и Водяниками, как Мутило долго их не отпускал, как хихикали в темноте кикиморы, но когда в свете фар побежали Понарошки, они бросили мотоциклы и пошли пешком. Потому что ответственность за Пингвина и Суща сейчас лежала на нем, и нужно было их догонять. Но, запутавшись в ночи в проволоке, решили остановиться, сладили костер, так и ночевали.
      Коль упомянул о Проволочнике, расскажу о нем отдельно. Этот 4-х миллиметровый враг своими когтями и петлями мешал нам всю дорогу, то на колеса намотается, то петлей за ногу схватит, то тормозной, то скоростной рычаг погнет и все норовит убытку наделать. А валяется он вдоль всей дороги. Зимой, ясное дело, Проволочник спит под снегом и транспорту, движущемуся по «зимнику» не докучает, а летом вот забавляется. Пресмыкающимся существованием своим он обязан спутниковой и прочей радиосвязи, жил он до этого на столбах и служил телефонной связи верой и правдой, но с 1978 года линию, связывающую Красноселькуп через Седельниково, Сидоровск и Уренгой с Большой Землей отключили. Столбы от времени повалились, а где их и на дрова попользовали, короче валяется он теперь под ногами, временем не тронут, потому как жила у него сталистая, а оболочка у него медная и жить он будет Вечно!
      Пока прибывшие потягивали чаек, я с Димой двинулся назад, забирать мотоциклы. Отмахали почти 5 км. Солнышко уже взобралось прилично, и даже стало жарковато топать, хотя думали после ночлега на земле не согреемся. Мотоциклы стояли себе тихонько покрытые инеем от утреннего заморозка, Серегин, правда, только упал и генератором лежал в воде. Но на то он и минскач, чтоб работать в любых условиях. Запустились, прогрелись, и к становищу ночному! Туда - обратно за 1час 40 мин. управились. Попили чайку у затухающего костровища и в путь! На Седельниково!
подъехали к ручью
      И сразу же попался спецучасток, который и адом то язык не повернется назвать. Видать всю ночь Леший с Болотником тут ворочали, поджидая нас, готовя месть за вчерашние неудачи. Если бы вы видели, что изобрели и построили эти изощренные садисты - 800 метров затяжного подъема, на который вытекают из-под горы родники и ручейки, и текут вдоль по «зимнику» - это и кочки, и промоины, и болотины и поваленные поперек бревна, все это вперемежку с водой, липкой грязью, корягами, травой и усталостью. Два часа самоотверженного мазохизма.
      Пролетели километр по сухой тундрочке, и попадается фантасмагоричный указатель: «на Сидоровск», ага, значит развилка недалеко! И до развилки мы еще телипались долго-долго. По пути штурмовали ручьи, болота, но все уже стало «одинаково» и сквозь чепыжник«поровну». И вот, когда, казалось бы, уже финал - уперлись в ручей. Долго изучали, где бы переправиться, и нашли выход. Спускаемся в воду, 60 метров за поворот ручья проезжаем по руслу, а там уже подъем на противоположный обрывистый берег. Перегнали мотоциклы, все поизмазались, Сущ стоит, не переходит, оказывается, порвал сапоги, и не хочет мочить. Говорю, прыгай на плечи, перенесу, только потихоньку, а то дно илистое, ноги трудно переставлять. Он и прыгнул. Естественно я не успел перешагнуть и - оба лежим в ручье.
      Вот с такими приключениями и выскочили на «Дорогу!». Вот и изба Седельниковская, но новый поселок нефтяников куда-то дальше. А нам нужно спуститься по отвороту, оставшемуся от зимника, который идет на Уренгой к реке Таз. Но где он? Вижу вдали по дороге черный дымок и белеет трубопровод, наверное там люди! Уезжаю туда один, дав всем передышку. Нужно было сфотать лица обалдевших трубопрокладчиков, когда к ним в северную глушь сваливается мотоциклист. Объяснил откуда, офонарели слегка мужики, когда узнали что из Красноселькупа. Но больше они офигели, когда сказал, что сзади еще семеро на «Минсках», да еще и половине 13 лет. Возвращаюсь. Первая фраза Владимирыча: «Курить взял?» «Нет». Тут мои дни чуть не стали сочтены. Подтягивается пешеходная часть экспедиции, все в сборе.
      Тут оживляется Пингвин, а мы все за пеленой усталости слепо доверяем ему наши судьбы и следуем за ним. Еще бы, ведь это же охотничьи угодья его отца, тут он каждый бугорок знает. Ура! Вот и родная река! Выезжаем к песчаному карьеру с глубокими, метров по 10-12 отвесными стенами. По краю ходить опасно, в любой момент оползнем двинется песок. У меня как сердце йокнуло: давай-ка оставим моцики наверху, а спустимся пешочком.
Васнецовский мотив
      Спустились, вдалеке, не рассмотришь, но стоит лодка и похожа на нашу, голубого цвета. Двинулись по берегу к лодке, а если это не она, то уже в нефтяной городок продукты купить, да позвонить в поселок отчитаться, где мы и что мы. Топали мы топали, топали-топали, лодка была «не она», за очередным поворотом реки начинаю понимать, что до Седельникова-нефтяников далеко, а еще и назад потом топать. Отправляю Гену догонять Руслана и Олега, добраться до поселка и оттуда никуда ни ногой. Все равно они бы болтались пассажирами, а так хоть моцики разгрузил. Проклиная Пингвина, его простодушие и бездумность, свою на крутом бережкудоверчивость, возвращаюсь, еле передвигая ноги. Оттопал туда - обратно по берегу километров 7, не меньше. Вскарабкался по карьеру вверх и рухнул. Владимирыч костер жжет, ждет продукты, пацаны в отключке – дрыхнут устало. Короткая передышка, подъем, поворотили коней и вперед!
      Дорога все расхоженней и расхоженней, уже и на 4-ую местами переключаемся, моцики вполне бодро завиляли хвостиками – бегут!
      С разгону врюхался в разбитое вездеходами дорожное месиво. Пока выкарабкивался, все объехали лесом и ускакали вперед. Догоняю, а там вездеходище стоит и, - ВСЕ КУРЯТ! И водила обалдевший от увиденного сидит. Стрельнул и я сигаретку!
      Вот и поселок-база. Добрались! Навстречу ушедшие вперед мальчишки, веселые и уже накормленные. Там оказывается у них одноклассница Настя на выходные в избу на угодья приехала. Сотовой связи нет. Александр Михайлович, заправляющий здесь на Седельниковской базе, дал нам связаться по спутниковому телефону с поселком. Собрались было разбивать лагерь на берегу, готовить дрова пока не стемнело, поужинать приобретенными продуктами, но нас настойчиво к себе в избу пригласила Татьяна Федака, где нас потчевала малосолом щокура, молодой картошкой и чаем, а там уже и на ночлег уложили. Мальчишки все никак не могли угомониться, видать крепкий ужин придал им сил, или женское общество?...
      Наутро осмотрел избу Карсавиных и удивился, как соседствуют рядом современные вагончики и уклад прошлого века. Избе, в которой ночевали -  уже почти 20 лет, рядом построены банька, коптилки, лабазы и прочее. Бегают мирно соседствующие коты и собаки. Аборигены не шарахаются по городку трубопроводчиков, а те не ходят по угодьям Карсавиных.
      Еще вечером 14-летний Вова Федака согласился на лодке отвезти 2 мотоцикла, Владимира Владимировича и Гену в Красноселькуп. Там  они уже доложились директору по всей форме и решили прислать катер.
      Ночью пришел катер, любезно предоставленный отделом милиции в качестве шефской помощи. Утром в 7.00 мы погрузились и через 3 часа были в поселке.
малосол, картофан, чайу избы Карсавиных
      О мотоциклах. Сравнивать между собой совок 80-х и японку 2007 года кощунство, но были моменты, в которых они конкурировали. Жесткое и короткоходное сцепление ТэВэшки постоянно срывали в юз колесо на болоте и мокрых бревнах. Мягкое сцепление же минсков позволяло с меньшими усилиями пропарывать болотные мхи. Мощности минсков хватало практически на всех участках маршрута, но со «вторым номером» они сразу же начинали чахнуть. Выше всех похвал вела себя установленная на минсках резина Л-231, которая грызла своим протектором и мох и болотные трясины, и на мокрых бревнах не скользила и на колеях спокойно выскакивала из ложбин. Чего не скажешь о ТэВэшной резине. Передняя себя вела на четверочку, не хватает ей злости, а вот задняя, изобретенная в угоду универсальности к дорожным покрытиям, на тяжелом бездорожье начинает бесить своей сликовостью по центру покрышки, где между шашечками протектора расстояние минимизировано. Переехать с места 10-сантиметровую скользкую ветку невозможно, пока не подтолкнешь. Придется вооружаться ножом и увеличивать просветы в протекторе. Летняя эксплуатация подтвердила необходимость этого, а зимой резина ТэВэшки и вовсе становится пластиковой и при температуре ниже -5С вождение превращается в манипуляцию коровой на одной пластиковой лыже. За 60 км цепь вытянулась так, что начала при наклоненном мотоцикле спадать. Чего не скажешь о минскачевском приводе, который так и не потребовал подтяжки. Тормоза, конечно же, работали на 5 с «+», а вот минские передние все пришлось подтягивать, а то и по 2 раза(!), но общая тенденция присущая всем минскам – потеря мощности. Скорее всего подсела компрессия при работе перегретых двигателей. Отдельно реквием нужно спеть ходовой части «беларусав», амортизаторы которых и раньше-то работали не очень, но хоть прыгали на пружинах, а сейчас и вовсе «как на колу». Передняя вилка с алюминиевыми перьями такое же фуфло как и предыдущая, стальная, сразу же стала дубовой и заисточала масло. Которого, кстати, «с завода» там не водилось, и которое мы лили туда при обслуживании, а когда сливали случайно залитое «лишнее» масло, то оно выходило со стружками, и это новый мотоцикл, за который просят штуку евро? Про всякие косяки, типа капли окалины от сварки на «притире» сальника на переднем колесе я и вовсе молчу. Причем как будто умышленно, он был на четырех из восьми мотоциклов. Для более детального сравнения и охаивания нужно этому посвятить больше времени и слов, а потому остановлюсь.
      Сижу, смотрю спутниковую съемку-карту в «гугле» - на уникальную реку Худосей, едва заметная ниточка от былого зимника тянется. Туда, наверное, и поревём в 2009!

ГАЛЕРЕЯ








Форум К оглавлению Поиск по сайту Архив журнала